Это случилось в Париже. На бульваре Тамплиеров, где ни днем, ни ночью не гаснут огни балаганов и всяческих увеселительных заведений.
- Мсье, Вам плохо?
- Нет, ничего страшного, просто опять все так смешно получилось.
Мужчина средних лет с живыми серыми глазами и с едва заметной сединой в волосах, которая скорее была признаком красоты, нежели возраста, сидел прямо на мокрой от дождя мостовой и что-то бормотал себе под нос.
Веселые прохожие с недоверием косились на него, некоторые даже покрикивали своими на редкость мелодичными (как, впрочем, и у всех парижан) голосами. Но мужчина, казалось, не замечал их. Он отчаянно жестикулировал руками, что-то выкрикивал низким, чуть охрипшим, но еще не утратившим былой красоты и мягкости голосом, глаза его, безумно блестевшие из-под густых бровей, вращались так, что немногие, осмелившиеся приблизиться к незнакомцу, нервно
передергивали плечами и переходили на другую сторону улицы. Но как бы не был странен вид незнакомца, как бы громко он не кричал, никто не воспринимал его всерьез, никто ни разу не прислушался к его бормотанию. Всех интересовали только свои проблемы, а на чужие они обращали не больше внимания, чем на сонную муху на краю стола в каком-нибудь придорожном трактире.
В этот дождливый вечер, звонко стуча каблучками по мостовой, Франсуа
решился на очень важный шаг в своей жизни.
Он решил стать музыкантом. Ради этого Франсуа готов был выносить голод и проклятия своего отца, которые незамедлительно последовали на голову юноши, как только отец узнал о намерениях своего сына.
Но отец был далеко, а Франсуа здесь, в Париже, как никогда близко к своей мечте. Он бежал по мостовой, дождь хлестал его по щекам, ветер развевал намокшие и выбившиеся из под ленточки волосы молодого музыканта, а смех Франсуа мячиком отскакивал от низких и мрачных стен домов и растворялся в волнах величественной Сены. В руках Франсуа сжимал новенькую скрипку. О, сколько страданий, сколько пролитых слез было связано с ней! Но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения, потому что Франсуа был счастлив,
может быть впервые в жизни. Он любил весь мир, хотел принять его в свои по-детски невинные объятия.
И вдруг отчаяние, обреченность с пониманием того, что ты никому не нужен, хлыстом ударило сердце Франсуа. Перед ним на тротуаре сидел человек и плакал. И в этих слезах было столько боли, столько безысходности, что юноша, выронив из рук свою скрипку, бросился к плачущему незнакомцу, взял его за руку и попытался успокоить.
Человек поднял свои серые, печальные глаза, и Франсуа показалось, что они излучают свет, говорят ему "Живи" и еще "Учись". И несмотря на всю нелепость ситуации, Франсуа схватил свою скрипку и начал играть. Казалось, что юноша слился с инструментом, что он и скрипка-это одна душа, безудержно плачущая по мечте. А незнакомец вскочил на ноги, раскрыл полы своего плаща на подобии крыльев гигантской бабочки и принялся танцевать вокруг Франсуа.
И осталось только небо, только вечные мудрые звезды, глядящие с немым недоумением на черноволосого юношу и на мужчину с осколками льда вместо глаз.
А потом незнакомец чуть слышно прошептал:
- Я умираю, но теперь я понял, что прожил жизнь не зря! Я понял, что в мире, где царит хаос и безразличие, еще остались вещи, ради которых стоит жить. Запомни этот момент, мой мальчик, и когда тебе будет грустно, вспоминай его и меня.
Франсуа растерянно моргнул и в глубине его карих глаз поднялся крик
отчаяния. Страх перед той неизбежностью, которая настигает всех. Юноша осознал, что Смерть сама по себе не так страшна, как то, что ты никогда не узнаешь, что есть Истина, а что Ложь, не будет никакого светлого мига отпущения грехов, и этот прохожий и сотни других, похожих на него, не будут отомщены. Никогда.
Франсуа обнял незнакомца за плечи и почувствовал, как слабеет в его руках тело мужчины. Франсуа упал на тротуар, закрыл побледневшее лицо руками и разрыдался.
Уже совсем стемнело, и редкие парижане, чьи шаги торопливо замирали, как пойманный в капкан зверь, в стенах бульвара Тамплиеров, не обращали никакого внимания на мертвого мужчину и на плачущего мальчика, лежащего на холодных камнях.
Экипажи с красивыми дамами и галантными кавалерами в напудренных париках, толпы людей, спешащих на новый спектакль в "Комеди Франсез", пьяные бедняки, пляшущие на улице какие-то дьявольские танцы и размахивающие руками, как ветряные мельницы.
Все осталось прежним.
|
